Закончив работу, они снова огляделись кругом. Долго и напряженно всматривались они в лунный ландшафт. Нигде больше не видно было этих наводящих ужас фонтанов пыли.

Они подошли к краю саней и соскочили вниз. Присев, они продолжали осматривать местность, сосредоточившись, чтобы воображение не рисовало им картины еще более фантастические, чем те, которые окружали их в действительности. Через десять минут уже не оставалось сомнения: поток метеоров прекратился.

Мэкинтош проверил сплавленный клапан воздушного баллона, затем через змеевики, нагревавшие сам баллон, пустил поток воздуха. Услышав “о’кэй”, Фоулер отвернул вентиль, и купол начал наполняться воздухом. Они внимательно следили, не появятся ли контрольные белые струйки, которые указывали бы на течь. Струек не было. Полчаса спустя купол был заполнен воздухом. Внутри установилось нормальное давление. Фоулер и Мэкинтош вместе вошли через воздушную камеру.

Мэкинтош включил световую трубку, в то время как Фоулер стал проверять измерительные приборы. Через десять минут стало ясно, что теперь все в порядке. Купол уже стал нагреваться, так что они сняли шлемы, не сводя все же утомленных глаз с измерительных приборов. Вскоре они сняли и комбинезоны.

Радиоаппарат все еще был включен; Фоулер снова вызвал Землю и сообщил, что у них все благополучно. Голос радиста с Земли звучал тепло и дружественно, он поздравил их с успешной работой и передал приветствия от людей со всей Земли. Он известил их также, что корабль с их сменой летит точно по расписанию.

Фоулер и Мэкинтош взглянули на пятно в потолке, затем друг на друга. Фоулер принялся готовить чай. Мэкинтош направился к окну, но вдруг поскользнулся. Наклонившись, он обнаружил на полу тонкий слой льда.

— Откуда здесь лед? — спросил он с недоумением.

Фоулер посмотрел и улыбнулся.

— А помнишь, ты пролил чай, когда увидел первый метеор.

— Ах, да! — сказал Мэкинтош и стал соскребать лед.

Они напились чаю. Спали долго и тревожно. А затем снова взялись за работу. И вот на западе нежно засеребрились вершины гор. Вставало солнце.

Но это их не радовало. Теперь они ни на что не реагировали: ночь или день, светло-серые или темно-серые краски — какая разница? Все равно это была Луна.

На второй земной день солнечного света они разговаривали по радио с приближающимся космическим кораблем и стали готовиться к отъезду. Все было вычищено, купол прибран. Их последним делом было заварить чай и налить его в термос, чтобы сохранить горячим для своих сменщиков.

Они надели комбинезоны — в последний раз на Луне — и вместе вышли из воздушной камеры, чтобы следить за тем, как маленькое пламя на черном небе становилось все больше и больше.

Наконец корабль прилунился, пыль поднятая им, вскоре осела. Фоулер и Мэкинтош не торопясь направились к кораблю. Отворилась боковая дверь, и две фигуры в космических костюмах стали неуклюже спускаться по стремянке. Прежде чем они успели оглянуться вокруг, Мэкинтош окликнул их:

— Сюда! Купол находится здесь!

Четыре человека подошли друг к другу и обменялись шумными рукопожатиями. Фоулер сказал:

— Вон купол, он виден отсюда! — и он указал рукой на строение, находившееся на расстоянии полумили. — Мы оставили вам там горячего чаю. Местность труднопроходимая, будьте осторожны первые несколько дней. Желаем успеха!

Они снова пожали друг другу руки. Новоприбывшие направились к куполу, а Фоулер с Мэкинтошем подошли к кораблю и, не оглянувшись назад, поднялись на борт. Они задвинули затвор, сняли космические костюмы, растянулись на койках и по внутреннему телефону крикнули “О’кэй!”

— Есть! — откликнулся пилот из своего отделения. — Добро пожаловать. Приготовиться к полету.

Через мгновенье они почувствовали, как быстро увеличивается скорость. Но затем она стала уменьшаться и они уснули. Большую часть времени пятидневного путешествия они спали. И если бы они вздумали взглянуть друг другу в лицо, то не заметили бы ничего необычного — несколько едва заметных морщинок вокруг глаз, и все. Взгляд не казался отсутствующим.

Корабль достиг Космической станции, Фоулер и Мэкинтош пересели на корабль ближнего сообщения, который стал быстро спускаться на Землю. Воздух, уплотняясь, резко свистел в ушах.

Телекамеры первые уловили корабль, показавшийся сначала в виде маленькой точки. Люди у телевизоров напряженно вглядывались в экран, боясь пропустить его появление. Они с волнением наблюдали, как корабль скользнул по песку, остановился и как постепенно оседало поднятое им облако пыли.

Наконец в средней части корабля распахнулась дверь, и в ней словно выросли двое. Они остановились в дверях. И стояли там неподвижно, глядя наружу, как показалось всем, бесконечно долго.

…Когда Фоулер и Мэкинтош выглянули в дверь, они увидели сверкавшие пески пустыни Нью-Мексико. Но они увидели больше чем это. Они увидели больше чем родную землю. Они увидели место зарождения человеческого рода. Как молния, пронзило их сознание, что для них произошло нечто гораздо более значительное, чем просто возвращение на Землю. Они снова присоединились к роду человеческому. Они были обособлены от него, а теперь они снова одно с этим драчливым, надоедливым, беспокойным родом, в котором все братья и все едины. Это было не возвращение на Землю, это был возврат в лоно матери, в лоно, которое вскормило их и сделало людьми. Их наполнил поток сочувствия и глубокого понимания. Странности и особенности каждой личности отпали и остались только люди непреоборимого духа.

Фоулер и Мэкинтош переглянулись, кивнули и спрыгнули вниз. Они упали на колени из-за непривычной силы притяжения. Но быстро поднялись и направились туда, где их ждали вертолеты.

Телекамера дала лица Фоулера и Мэкинтоша крупным планом, их увидела вся страна.

У них теперь были другие глаза. Сеть мелких глубоких морщинок в уголках глаз — оба казались старше своих лет. Их взгляд словно устремлен в себя. Это был отсутствующий взгляд, он был неотразим, полон какой-то дьявольски мощной силы, хотя и принадлежал просто человеку.

Алан Иннес

ПУТЕШЕСТВИЕ БУДЕТ ДОЛГИМ

Стэнли сидел вместе со всеми в общей каюте и пил уже третью чашку кофе, когда наконец появился навигатор. Вид у Хэмриджа был угрюмый. Он нес листки с вычислениями.

— Ну и улов: из трех планет одна слишком далеко, другая слишком близко, разве что последняя подойдет, — он взял чашку, которую ему протянул инженер Леман.

— После двадцати трех недель путешествия это не так то много.

— Вот и хорошо, — заметил Леман, — меньше работы, скорее вернемся домой.

— Да, но чем больше мы откроем, тем выше будет премия, — возразил Клайен. Он вопросительно улыбнулся Торну.

— Верно, док?

Торн не ответил. Он глядел через плечо капитана на листок с цифрами.

— Ну как? Подойдет, кэп? — спросил он.

— Посмотрим. — Стэнли, нахмурившись, разглядывал запись. — Средняя температура — тридцать пять по Цельсию. Ледяных пиков нет, океанов тоже, сплошь пустыня и остатки гор. Больших площадей, занятых растительностью, не видно. — Он взглянул на астронавигатора. — Вы здорово все это успели заметить. Должно быть, мы подошли к ней совсем близко.

— Слишком близко, — ответил Хэмридж, — нам повезло.

Он не сказал почему — все знали это сами. Если случалось, что координаты кораблей совпадали с координатами какой-нибудь планеты или Солнца, — такие корабли исчезали бесследно. Два предмета не могут находиться в одной точке в одно и то же время, и тот, кто пытается добиться этого, дорого платит.

— Что же мы будем делать? — Леман придвинулся ближе. — Облетим вокруг нее и произведем телесъемку или приземлимся и займемся исследованием? Сколько у нас осталось времени, кэп?

— Не так много. У нас было долгое путешествие “туда”, а ведь будет еще и “обратно”.

— Надо беречь запасы. — Стэнли отодвинул листки и откинулся на спинку кресла. — Правда, перед нами только одна планета. Что вы предлагаете, Торн?